Есть в культуре Корякии такие явления, которые нам, живущим сегодня, представляются этакими незыблемыми столпами, неотъемлемыми от истории округа. Кажется, что они были всегда – Поротов, Кецай, Лукашкина, Запороцкий, Коянто, первые артисты «Мэнго». Мы научились с придыханием произносить их имена, называем в их честь улицы северных поселков и уже забываем о том, что все они только недавно ходили по этим улицам, сидели у костерка на «Культуровской», обсуждая удачную рыбалку, с первозданным трепетом выходили на сцену во время юбилейных концертов.
Да, они – легенда, но эта легенда создавалась на наших глазах и поэтому так важно сегодня успеть записать, вспомнить, рассказать о том, как рождались чудесные танцы и стихи, картины, какими ЛЮДЬМИ были герои корякской земли. К сожалению, каждый уходящий день уносит от нас еще одну частичку того мира, уносит безвозвратно, и вот уже любознательный юноша Кецай Кеккетын становится в глазах наших детей бронзовым бюстом, стоящим у школы, а неугомонный Поротов – каким-то дядькой в очках с мутного портрета в книге для внеклассного чтения.
Незаметно приблизилась дата очередного юбилея еще одного замечательного человека – Николая Лазарева, Коли, как ласково называли его земляки. Заслуженный артист РСФСР, солист прославленного ансамбля «Мэнго» отметил бы в эти дни свое 75-летие. И опять это горькое – «отметил бы». Как часто мы пишем эти слова, рассказывая о тех, кто не щадил своего сердца и души, создавая произведения искусства или строя новые дома, идя по пурге за оленьим стадом или воспитывая черноглазых детей-северян! Как часто спохватываемся, что не поддержали в трудный момент, не обратили внимание на недомогание, считая, что уж они-то справятся, вывезут…Коля был таким – безотказным, ответственным, пропускающим через себя все перипетии окружающего мира.
Как ни странно, задокументированных воспоминаний о нем осталось до обидного мало – самыми ценными и обстоятельными поделился в своих книгах и статьях журналист, музыкант и летописец первых десятилетий «Мэнго» Валерий Кравченко. Его строки о Николае Лазареве в той или иной вариации перепечатывались позднее другими авторами, и везде рассказ об артисте содержал в себе стандартное повествование – родился, случайно попал в ансамбль, сразу стал ярким исполнителем и практически до последних дней жизни сохранял верность выбранному жизненному пути. В разговорах с коллегами Николая, Заслуженной артисткой РФ Светланой Беляевой и Народной артисткой России Татьяной Романовой я пыталась узнать, почему именно этому мальчику из маленького карагинского села выпала судьба нести культуру коренных народов Камчатки по всему миру? Что в нем было особенного? Талант, огромное трудолюбие, открытая душа – бесспорно. Но этими качествами обладали, и я не ошибусь, все артисты того, самого любимого и легендарного «Мэнго». Без их самоотдачи и веры в успех не состоялся бы коллектив, ставший сегодня визитной карточкой нашего края.
Я пытаюсь представить себе, в каких условиях рос невысокий улыбчивый юноша. Несмотря на русское название – Макарьевск- село наверняка было наполнено культурой береговых коряков, отмечавших, вопреки запретам сельсовета, и День первой рыбы, и Хололо. Да, наверное, именно тогда Коля впитал ритмы и краски корякских движений, которые хранились в его памяти до заветного момента встречи с самодеятельным на тот момент ансамблем, произошедшим в Караге. Выпускник восьмого класса мечтал о карьере врача, но, увидев своих ровесников, исполнявших танцы, удивительно похожие движениями и ритмами на то, что встречал Николай в родном селе, и вместе с тем разительно от них отличавшиеся, понял – именно там его место, среди этих молодых, черноволосых, гибких юношей и девушек, открывших ему дверь в новый прекрасный мир. Этот мир вместе со своими артистами открывал и Александр Гиль, поверивший в каждого из участников – в Бориса Жиркова и Екатерину Уркачан, Татьяну Романову и Иосифа Жукова. А ведь все они так разительно отличались от канонов хореографического искусства! И тем ценнее было каждое, даже самое маленькое достижение на тернистом пути к успеху. Разве смог бы Николай Лазарев, живи он где-нибудь в Туле или Омске, стать звездой мирового искусства со своими внешними данными? Вряд ли…А вот Корякия, его родина, не только взрастила его, дав характер настоящего бойца, но и подарила уникальный шанс открыть свое дарование.
Николай сполна использовал этот шанс. С первых шагов в самодеятельном ансамбле он репетировал до одури, приучая свое коренастое тело к растяжкам и изматывающим плие, оттачивал музыкальный слух на обязательных распевках, и мог часами придумывать нюансы образов своих героев. Кстати, именно фактура Лазарева, невыигрышная в обычных условиях, стала основой для появления его в ролях Шамана в балете «Мэнго», ловкого Шикуйки в «Эмэм Кутхе», Росомахи в сценке «Охотник и росомаха». Специально для этого артиста Гиль придумал «Танец огня», а знаменитая «Алеуточка», в которой маленький моржонок Коля с огромными усами пытался завоевать внимание прекрасных моржих, стала апофеозом его успеха. По крайней мере, так считали зрители. Перечисление этих образов может создать впечатление, что Коля Лазарев был звездой, этакой примой, выходящей на сцену в определенных номерах. Совсем нет, наравне с другими исполнителями он был и корякским бубнистом, и гостем корякского праздника в тундре. Он искренне переживал за успех или неудачу каждого из мэнговцев, стараясь потом, на репетиции, довести до совершенства каждое движение. Светлана Беляева вспоминает, что ее, молодую выпускницу хореографического училища, пришедшую в ансамбль, поразила самоотдача этого человека. Перед каждой репетицией Николай приходил в зал задолго до назначенного времени, подвергая себя жесточайшим тренировкам, где бы не находился коллектив – во Франции или в оленеводческом звене в Пенжино. И еще – он очень тактично, с любовью работал с молодежью, приходившей в «Мэнго». Его дар педагога-наставника ценил Александр Гиль, который видел Колю в качестве одного из руководителей детской хореографической студии при взрослом ансамбле.
Очень часто, вспоминая Николая Лазарева, цитируют его дневниковые записи во время гастролей во Франции. Конечно, сегодня пафос этих заметок, местами нарочитый правильный язык кажутся смешными и наивными, но тем интереснее читать строки, в которых артист без прикрас рассказывает о тяжелом труде и ежедневных выступлениях, о восторге, который испытывает вчерашний мальчишка из корякской тундры перед памятниками мировой истории и культуры. Чуть-чуть открывается в них настоящий Коля, не балагур и весельчак, а серьезный, думающий человек, сопоставляющий себя и огромный тревожный мир. Он учился, работал над собой, много читал, был постоянно занят любимой работой и при этом успевал воспитывать сыновей, ходить на рыбалку с друзьями, Ёськой Жуковым и Володькой Косыгиным, накрывать стол для гостей вместе с любимой Аннушкой.
Были ли у него какие-то нелады с самим собой? Какой видел он свою дальнейшую жизнь без «Мэнго» и видел ли? Нам остается только догадываться. Я вспоминаю его во время празднования юбилея Коянто – там Коля был центром Вселенной, неистощимым на выдумки и «приколы», как говорят сейчас. Я смотрю на фотографии Николая Лазарева, запечатлевшие яркие моменты танца – и вижу яркого артиста, до последней капли отдающегося выступлению. Я открываю книги со снимками репетиций, официальных мероприятий, бытовых моментов – человек с серьезными и вдумчивыми глазами смотрит на мир, проживая вместе с ним каждый день со всеми бедами и радостями. На экране телевизора – кадры из фильма «Когда уходят киты»: Коля и Иосиф Жуков, обнаженные по пояс, изображают ритуальные танцы чукотского племени, и небольшая фигурка Лазарева в отблесках пламени становится похожей на деревянного божка-оберега, хранящегося в каждой семье. Это символично – в одном человеке сплелись воедино древняя культура его предков, поклонявшихся огню и силам природы, и тонкая душа, открытая всему новому и доброму.
После гибели Александра Гиля Николай Лазарев, как, впрочем, и другие мэнговцы, стоял на распутье – никто не знал, что будет дальше с коллективом, созданным и пришедшим к славе благодаря этому человеку. Коля попробовал уйти, работать с молодежью, но душа артиста пересилила и он вернулся в «Мэнго». Ненадолго. Большое сердце, бившееся в маленькой груди, остановилось через несколько дней после концертов, посвященных юбилею Гиля в 1993 году. Заслуженный артист РСФСР Николай Лазарев, наш Коля, ушел к верхним людям совсем молодым. Может быть, я повторюсь, но какая замечательная компания собралась сейчас там – Коля, Иосиф, Данилка, Петя, Аннушка, Коянто, какие праздники отмечают они: гремят звонкие бубны, полыхают яркими красками расшитые кухлянки!
А мы…мы остаемся и храним добрую память о наших друзьях, вся жизнь которых – родная Корякия.