Каждый день нынешнего, 2020-го года, наполнен событиями, отсылающими нас в далекое прошлое – в 1930 год, время создания нашего родного Корякского округа. В архивах и многочисленных изданиях подробно описывается история его организации, анализируется социально-экономическое и политическое положение населения севера Камчатки, рассказывается о первых шагах молодой Советской власти по пропаганде идей социализма среди аборигенов. Вот – легендарный поход Г. Чубарова, появление первых комсомольских и партийных ячеек. Вот – организация АКО (Акционерного Камчатского общества), ставшего базой для развития региона. Вот – появление первых учителей, приехавших на край света, чтобы нести знания корякам, эвенам, чукчам, ительменам. Первые колхозы, больницы, школы, библиотеки…Все это создавалось с огромным трудом, с преодолением материальных и идеологических препятствий. Вспомните кадры фильма Александра Литвинова «Неведомая земля», снятые в конце 1920-х годов в Пенжинском районе – землянки, занесенные снегом, чумазые ребятишки, холод, проникающий с экрана, кажется, прямо в зрительный зал и…горящие глаза северян, жадно вслушивающихся в слова агитаторов, глаза, наполненные верой в лучшее будущее. Для этого нужно было практически с нуля обустроить быт и хозяйство туземцев в соответствии с требованиями нового времени, и, конечно же, поднять культурный уровень – обучить население грамоте, обустроить школы, воспитать местные кадры.
Вопросами образования и культурного строительства на Севере занималось немало организаций в Москве. Несколько лет в научных кругах шла дискуссия о методике просвещения коренных народов Северо-Востока Российской Федерации. Одни настаивали на обязательном и повсеместном изучении исключительно русского языка как языка, единого на территории социалистического государства, другие ратовали за идеологическое просвещение, которое предлагалось вести путем читки газет и книг, прослушивания радио и просмотра кинофильмов, что, впрочем, никак не влияло на повышение грамотности аборигенов. В конце концов в мае 1925 года Постановлением пленума комитета Севера было принято решение об организации в наиболее отдаленных и наименее освоенных районах Крайнего Севера культбаз. Изначально культбаза представляла собой небольшой поселок, в котором находились самые необходимые учреждения: больница, школа с интернатом, детский сад, Дом культуры с библиотекой (или избой-читальней), ветеринарный пункт, краеведческий пункт. Кстати, последний, в отличие от сегодняшних краеведческих учреждений, занимающихся, в основном, изучением и пропагандой исторических сведений о регионе, был по тем временам целой научно-исследовательской лабораторией – его сотрудники занимались агрономией, медико-бактериологическими исследованиями. Обязательными для типовой культбазы были электростанция, учебные мастерские, жилые дома для персонала, баня, складские помещения. Первоочередной задачей этих комплексных центров было проведение работы по культурному и экономическому просвещению коренного населения. Вот как пишут об этом авторы монографии «Коренные малочисленные народы Дальнего Востока СССР в 1922-1941 гг.: социальное развитие» Ю.В. Пикалов и А.А. Асеев: «Указанная форма культурно-просветительской работы являла собой прообраз будущей советской жизни народов Севера…Важнейшей ее частью являлась антирелигиозная пропаганда. Это было тем более важно в условиях, когда шаманы имели огромное влияние на сознание туземцев…Вокруг культбаз сосредотачивался первый актив советской власти из числа коренного населения». Первая культбаза появилась уже в 1927 году в Красноярском крае, она обслуживала эвенков Туринского района. Чуть позже построены культбазы на Чукотке и Сахалине. Наконец, в 1930 году, 8 июля на пенжинском берегу высадилась группа Дальневосточного комитета Севера, которая приступила к строительству Корякской (Пенжинской) культбазы. Это было сопряжено с большими трудностями: короткий период навигации для завоза необходимых грузов, отсутствие в достаточном количестве стройматериалов. Отмечу, что уже через два года участники первого съезда Советов округа увидели вместо пустынного берега новый поселок. Приведу отрывок из воспоминаний одного из участников форума, Н.Ф. Арефьева: «Приехали на культбазу (она была центром округа) и поразились. Это было новое, только что выстроенное из леса село, нет ни одной землянки. И очень много народа, видимо, все уже приехали. Куда ни глянешь, везде народ, нарты, дома. Мы пошли любоваться культбазой, действительно, культурная база.
Осмотрели школу, больницу, баню, факторию, столовую и дом заезжих. В фактории (сейчас она называется магазином) мы увидели много продуктов, разные товары для охотников, рыбаков.
Потом нам рассказывали, что для приобщения кочевых и береговых коряков к Советской власти и более расширенному обслуживанию нужд коренного населения, Комитет Севера при ВЦИКе решил построить в низовьях реки Пенжины культбазу. Для обслуживания строительства было выделено 6 катеров с кунгасами. Они подвозили лес, а также промтовары и продукты к месту строительства. В строительстве культбазы принимали участие и жители близлежащих сел. На собаках и оленях подвозили мясо, дрова, лес.
Многие батраки работали на стройке, учились плотничать, строить дома. Однако и тут богатые оленеводы мешали строительству, не отпускали своих батраков, не разрешали им близко появляться возле него, запугивали их, привлекая к этому делу шаманов. Но, несмотря на все это, тяга местного населения к культбазе усиливалась, они начинали понимать значение Советской власти».
Корякская культбаза была для северян олицетворением того светлого будущего, о котором шла речь на страницах газет, о котором говорили партийные и советские работники, именно поэтому она стала административным центром Корякского национального округа, созданного 10 декабря 1930 года. Большую часть имен первых поселенцев и работников культбазы история для нас не сохранила. В нескольких источниках говорится о том, что первым заведующим был М.В. Шишкин, заведующим краеведческим пунктом – Н.Н. Билибин, учителями – Н.А. Богданова, А. Никонова, Д.И. Коваленко, Л.Бахтина. Первостепенной задачей всех специалистов Корякской культбазы было скорейшее овладение корякским языком для полноценного общения с теми, для кого и строился поселок – с коренными северянами. Отсюда, как закономерное следствие, возникал и следующий неотложный пункт – подготовка учебных пособий на языках аборигенов. Уже к концу 1931 года на свет появился рукописный корякский словарь, авторами которого стали Н.А. Богданова и Ф.И.Лонгинов. Нужно отметить, что имена этих учителей не так известны, как прославленные имена С.Н. Стебницкого, В. Иохельсона и В. Тан-Богораза. Так, например, Нина Алексеевна Богданова, работавшая поначалу в Хабаровском краеведческом музее под руководством исследователя Дальнего Востока В.К. Арсеньева, заинтересовавшись культурой палеоазиатских народов, уехала на Камчатку в 1929 году, после чего оказалась в рядах основателей Корякской культбазы, где проработала 3 года. После болезни, обострившейся в суровых северных условиях, она переехала в Ленинград, работала преподавателем кафедры северных языков Института народов Севера. После снятия блокады, в 1944 году Нина Алексеевна вернулась в Корякский округ, где работала преподавателем корякского языка в Тигильском педагогическом училище, директором Паланской школы, инспектором Тигильского районного отдела народного образования. В конце 40-х годов она стала преподавателем Хабаровского педагогического института, совмещая преподавательскую деятельность с исследовательской работой в Хабаровском музее. Учениками Н.А. Богдановой были парни и девушки камчатского Севера, Чукотки, те, кто впоследствии сами стали просветителями своего народа, Среди них — Александр Яйлеткан, Клавдия Халоймова. Она стала автором нескольких учебных пособий на корякском языке, а также многочисленных этнографических трудов по истории и культуре коренных жителей северо-восточной Азии.
Среди первых работников были и супруги Александр и Валентина Апполовы, этнограф и врач. «На протяжении 6 лет им пришлось полностью адаптироваться в необычных условиях — участвовать в охотах и на медведя и на морского зверя- нерпу, котика, передвигаться между населёнными пунктами, как на собачьих упряжках, так и на оленьих нартах. Так в селе Каменском был один деревянный домик-больничка, куда с большим трудом удавалось уговаривать женщин идти рожать. В больничке из медперсонала был только старенький фельдшер-русский. Он очень помогал советами неопытному врачу освоиться в обращении с местным населением. Здесь же родилась старшая дочь Аполловых, её няней становится пожилая корячка.
Детская смертность была очень высокой. Пароход приходил раз в год, основным питанием была рыба и мясо оленей. В этих условиях приобретался опыт молодого врача. Местное население очень хорошо относилось к ним, и, когда они уезжали на материк, просили отдать им дочь, говоря — у вас ещё будут. Впоследствии Александр Апполов станет кандидатом исторических наук, Валентина Федоровна — кандидатом медицинских наук, депутатом Верховного Совета СССР (1954). Оба — участники Великой Отечественной войны» (с сайта «myappolov.ru»).
В 1934 году Корякская (Пенжинская) культбаза была перенесена в Олюторский район на правый берег реки Апука (нынешнее село Заречное), где просуществовала в своем статусе до октября 1937 года, когда постановлением Президиума ВЦИК центром Корякского национального округа стал поселок Палана. Так закончилась короткая, но очень яркая и насыщенная событиями история первого окружного центра Корякии. Но первые шаги, сделанные ее строителями, техниками, врачами, учителями, агрономами, стали основой большого пути, пройденного несколькими поколениями северян, пути, с которого уже не свернут наши дети и внуки.
