Чукотская сказка

                                                                                              Рассказал Ненек, с. Уэлен, 1948 г.

Запись и перевод П.Я. Скорика

 

Жил оленевод с женой. Была у них только одна дочь. Сыновей не было. Дочь оленей пасла.

Вот однажды заболела эта дочь единственная и умерла. Схоронили ее. Старик всю ночь не мог уснуть. Все плакал. Очень жаль ему было дочь.

Жена говорит ему:

— Ну, не плачь ночью! Лучше днем поплачешь! Ночью плакать нельзя.

Старик ответил:

— Ну и пусть! Мне все равно, что со мной будет! Дочь очень жалко! Единственная ведь дочь умерла! – И продолжает плакать.

А в тундре хорошо был слышен плач старика.

Подощли тогда к мертвой дочери старика пять девушек. Все эти девушки – сестры. Оказывается, девушки эти были души покойницы. Как подошли к ней, стали ее тормошить:

— Ну, проснись! Отца твоего жалко, плачет он ночи напролет.

Самая старшая сказала сестрам:

— А ну-ка, посмотрите на меня и на старикову дочку, не одна ли у нас походка? Если одна, скажите!

Пошли рядом старшая сестра и умершая старикова дочь. Совсем по-разному идут.

— А теперь ты попробуй, — сказала старшая второй сестре.

Вторая сестра со стариковой дочкой пошла. Опять не та походка.

Затем третья пошла. Чуть больше похожа, но все равно не то.

И у четвертой другая походка оказалась.

— Ну, теперь ты иди, — сказала старшая сестра младшей.

Пошли. И что же – походки совсем одинаковые.

Сказала им старшая сестра:

— А теперь спойте!

Запела умершая девушка. После нее младшая сестра петь стала. Голоса у обеих – не отличишь. И не только поют, но и говорят одинаково.

Сказали тогда сестры умершей девушке:

— Мы тебя умертвили за то, что ты не хотела быть шаманкой. Ну, а теперь спи.

Толкнули девушку, упала она и опять умерла. Сняли они с нее всю кожу вместе с ногтями и волосами. Велели младшей сестре надеть. Надела девушка кожу покойницы, завязали ей дыру в заднем проходе, сверху одежду покойницы надели.

Сказала старшая сестра:

— Ну, иди, а то очень стариков жалко!

Отправилась младшая сестра. Когда пришла, видит: вокруг яранги большая река бурлит, никак нельзя к двери пробраться. Стала старика и старуху по имени звать.

Плачет старик, вдруг слышит: дочерин голос его зовет. Обрадовался старик, а жена говорит:

— Зря ты радуешься, не она ведь это!

— Нет, она! – сказал старик. – Ой, ты вернулась, дочка! Иди в дом!

— Как же я зайду? Как перейду реку?

А в действительности-то никакой реки не было.

Вышел старик отец, взял выбивалку и сделал как бы переход через реку. Потом сказал девушке:

— Вот здесь иди!

Вошла девушка. Видят старик со старухой: в самом деле их дочь. Но старуха все же не поверила.

Первым делом стала пришедшая про стадо у старика спрашивать.

— А где наше стадо? – говорит.

Отвечает старик:

— Да пусть оно пропадет совсем! Хорошо, что ты вернулась!

Стала девушка лучшей помощницей в доме. Шила хорошо и вообще очень работящая была.

Однажды девушка сказала старикам:

— Теперь я стану учиться шаманить.

С этих пор даже шить перестала. Как только поест, тотчас опять шаманит. Однажды всю ночь прошаманила, только к утру уснула. Крепко уснула, раскидалась во сне, и завязанное место открылось. Проснулась старуха, зажгла свет. Как увидела завязанное место, разбудила старика, говорит ему:

— Смотри! Я ведь говорила тебе, что это не наша дочь. Вот теперь радуйся, что не дочь твоя вернулась.

Посмотрел старик и сказал жене:

— А ну-ка, одевайся скорее!

Сам тоже оделся. Быстро в путь собрались. Старик взял с собой маленький уголек, камешек и выбивалку. Притащили нарту к стойбищу. Старик спрашивает:

— Мое стадо сюда не приходило?

Ответили ему:

— Здесь твое стадо.

— А ездовых оленей в стаде нет? – опять спросил старик.

— Есть, — ответили. – И ездовые олени здесь.

— Тогда поскорее запрягите мне их! – сказал старик.

Запрягли ему оленей. Поехали старик с женой прямо на север. Только отъехали, крик услышали. Ох и страшный крик!

Погналась за ними их дочь-перевертыш. Уже успела в кэле превратится. Как только стала совсем настигать, достал старик уголек, воткнул в снег и плюнул на него. Вырос из уголька огромный лес, запылал огнем и преградил дорогу дочери-кэле. Пока она это пламя обходила, старик со старухой далеко уехали. Но скоро опять стала кэле стариков догонять. Как только приблизилась, бросил старик камушек в снег, опять плюнул. Превратился камешек в огромную скалу, через которую невозможно перелезть. Пока дочь-кэле огибала скалу, старики далеко уехали. Обогнула скалу, помчалась, опять стариков нагоняет. Оглянулись старики, а она прямо с костями пожирает оленей. Снова задержалась немного. А как всех оленей съела, опять погналась. Бежит кэле на четвереньках и кричит:

— Зачем вы меня оставили? Я ведь дочь ваша! Есть я хочу, совсем голодная!

Догнала наконец. Ухватилась за нарту одной рукой, а старик выбивалку-амулет вынул. Ударил выбивалкой девушку-кэле по руке и отрубил руку. Ухватилась она другой рукой, и эту руку отрубил. Заплакала девушка-кэле, стала кровью истекать. Наконец умерла. А если бы жива осталась, старикам бы конец пришел.

Упряжка с нартой в стойбище вернулась. Стали там старики жить. С тех пор строго-настрого запрещено после похорон по ночам об умерших плакать. Конец.