…Стелется над холодными водами Тихого океана густой туман, изредка приоткрывая в просветах серые волны. Вот показались скалистые берега Уналашки, острова, где началось великое служение Иннокентия Вениаминова. Не ведал тогда молодой священник, привезший после долгого и мучительного путешествия свою семью в «дикую Америку», что его миссия станет одной из самых прославленных в истории русской веры.
26 августа 1797 года в семье пономаря Евсевия Попова, проживавшего в небольшом сибирском селе Ангинское на севере Иркутской губернии, родился четвертый ребенок, нареченный Иоанном. Жили бедно, как и все сельчане, сажали огород, собирали в тайге ягоды и орехи. Отец начал учить грамоте маленького Ваню в четыре года, к шести годам тот знал основные молитвы, порядок церковного служения. Смерть отца стала большим ударом по благополучию семьи, поэтому Ивана по просьбе матери взяли помощником к дьякону Димитрию, приходившемуся дядей мальчику. Вскоре встал вопрос о дальнейшей судьбе подростка, и на семейном совете было решено отправить его для учебы в Иркутскую духовную семинарию. В отличие от своих сверстников, проказников и бедокуров, Ваня Попов учился очень хорошо и все свободное время посвящал чтению и молитвам. Чуть позже в Иркутск переехал и дядя Димитрий, принявший монащеский постриг, с охотой обучавший племянника основам часового дела. Ваня достиг в этом ремесле большого мастерства, что позволило ему в дальнейшем получать дополнительный заработок для обеспечения семьи. Еще несколько важных событий произошло в жизни Ивана в годы учебы: ректор семинарии, чтобы не путать учеников с одинаковыми фамилиями, сменил его фамилию Попов на Вениаминов, в память об Иркутском епископе Вениамине, а за год до окончания курса Иван Вениаминов женился на дочери местного священника Екатерине.
К началу 20-х годов XIX века молодой священник Благовещенской церкви Иркутска вел спокойную и размеренную жизнь – дома хлопотали по хозяйству мать и жена, подрастал первенец Иннокентий, духовную стезю осваивал брат Стефан. Прихожане не могли нарадоваться на своего батюшку, усердно служившего в храме, занимавшегося с детьми, помогавшего советами. В 1822 году среди прихожан появился Иван Крюков, сорок лет проживший в колониях Российско-Американской компании. Слушать его рассказы о диковинных землях, невиданных зверях можно было часами. Особенно запали в душу священника слова о фанатично верующих туземцах-алеутах, об их простодушии и добросердечности. Тогда и помыслить не мог Отец Иоанн, что уже проложена Господом дорога для его миссионерского подвига. Через несколько месяцев в Иркутскую епархию поступило распоряжение Святейшего Синода о необходимости отправки священника на Алеутские острова. Объявленный поначалу добровольный призыв среди священнослужителей встретил категорический отказ – никто не желал, рискуя жизнью, ехать в Тьмутаракань просвещать язычников. В числе отказников был и Вениаминов. Однако червь сомнения поселился в его душе, отныне день и ночь думал он о поездке. И чем больше появлялось доводов «против», тем крепче становилось убеждение, что ехать надо. Как писал он позже, «…от Господа исправляются человеку пути его и все мы, служители Церкви Его, не что иное, как орудие в руках Его. Ему угодно было назначить мне поприще служения в Америке, — и это исполнилось, несмотря даже на противление воли моей». Придя домой после решающей встречи с епископом Михаилом, глядя на маленького сына, только научивщегося ходить, отец Иоанн с тревогой произнес:
— Кеня, Кеня! Где ноги твои ходить-то будут?
Так домашние поняли, что пора собирать вещи в дорогу. Почти год добирались они на телегах, лодках, лошадях через Якутию, колымскую тундру до Охотска, где наконец пересели на корабль Российско-Американской компании, который доставил их к месту службы, на остров Уналашка. Приход отца Иоанна составляли две группы островов: Лисьи и Прибылова. Климат этих мест был суровым даже для сибиряка Вениаминова – сильные морозы с жесточайшими пургами зимой, постоянные туманы и дожди летом. Нет на островах и привычной растительности, только у подножия гор встречается ольховник и тальник, а на небольших равнинках растут северные ягоды – голубика, шикша, клюква.
В то время, в 1824 году, на островах располагалось до десяти селений с алеутами, русскими и креолами (метисами). Первым делом священник решил ставить на Уналашке храм, затем нужно было как можно быстрее изучить язык аборигенов, чтобы строить полноценный диалог. Со строительством храма на безлесном острове помогла Российско-Американская компания, доставив с материка лес и гвозди. Сложнее было с рабочими, однако Вениаминов, сам владевший основными навыками строительных работ, быстро обучил алеутов. В конце июня 1826 года церковь была освящена во имя Вознесения Господня.
Большую часть времени отец Иоанн проводил в поездках по своему приходу. Если на материке для этого достаточно было сесть на лошадь и ехать торной тропой, то здесь для перемещения между островами необходимо было собрать несколько каяков, расчитанных на два-три человека, запастись провизией и питьевой водой, теплыми вещами и плыть, надеясь на волю Божью – так переменчива и сурова была погода, заставлявшая миссионеров пережидать шторма и бури по несколько дней на голых скалах. Тем отраднее были радушные встречи с коренными жителями, с жадностью внимавших проповедям отца Иоанна, говорившим на их родном языке о православной вере. Десять лет прослужил священник на маленьких островах посреди океана, заслужив искреннюю любовь прихожан, видевших в нем настоящего друга и помощника во всех делах. С первых дней пребывания Иоанн вел подробные записи, в которых описывал обычаи и повседневную жизнь алеутов, природу и климат, отдельно составлял «Опыт грамматики алеутско-лисьевского языка».
Многочисленные хвалебные отзывы о священнике стали причиной его нового назначения, теперь уже в храм главного города Русской Америки – Новоархангельска, расположенного на острове Ситка. В то время среди населения бушевала эпидемия оспы. Отец Иоанн стал агитировать тлинкитов (местное племя) прививаться против этой страшной болезни. После того, как эпидемия пошла на убыль, в храме Архангела Михаила начались постоянные службы. Для тлинкитских детей Иоанн открыл школу, где проходило обучение Закону Божию, грамоте и началам некоторых ремесел. Очень быстро изучив язык местных жителей, он составил словарь. К 1838 году на алеутский и тлинкитский языки им были переведены Евангелие от Матфея, несколько молитв и составлены книжечки-сборники о вере и христианской жизни. Досконально изучив свой приход, располагая сведениями о состоянии православных миссий на северо-востоке России, Иоанн Вениаминов начал хлопотать перед Священным Синодом о создании единой епархии, объединяющей земли Русской Америки, Камчатки и Курильских островов. Летом 1839 года отец Иоанн прибыл в Санкт-Петербург, где был принят с докладом о состоянии православной миссии на востоке страны. Попутно в типографии были напечатаны его переводы.
И вновь его судьба совершила крутой поворот – супруга Екатерина Ивановна, героически переносившая вместе с мужем и многочисленными детьми все тяготы службы, внезапно скончалась в Иркутске. Вениаминов был растерян, хотел было бросить все и ехать к детям, но вмешательство святителя Московского Филарета определило его дальнейшую судьбу. После долгих молитв и размышлений, отец Иоанн принял монашеский постриг с именем Иннокентий. Детей, благодаря высокому покровительству, пристроили: дочерей – в Патриотический институт, сыновей – в Духовную семинарию. В 1840 году Святейший Синод принял решение образовать новую епархию – Камчатскую, Курильскую и Алеутскую, и епископом туда назначить получившего сан архимандрита Иннокентия Вениаминова. В сентябре 1841 года Иннокентий вернулся в Новоархангельск, с новыми силами приступив к своей миссии.
В 1842 году архимандрит впервые прибыл на Камчатку. Дождавшись установления зимника, он отправился на север, останавливаясь в селах и острожках, оценивая состояние часовен и храмов, изучая паству и местное духовенство. В декабре он посетил Тигиль, Палану и Лесную, в церкви которой служил священником его брат Стефан Попов. Через месяц Иннокентий добрался до Дранки и Гижиги, а оттуда проследовал в Охотск, из которого отплыл на Ситку. Благодаря его усилиям в Новоархангельске появилась Духовная семинария, открылся новый собор Архангела Михаила. С освоением русскими новых территорий Дальнего Востока расширялись и границы епархии Иннокентия Вениаминова. Он несколько раз побывал на амурских берегах, на границе с Китаем, переименовал станицу Усть-Зейскую в Благовещенскую (нынешний Благовещенск). После присоединения к епархии Якутии, перебрался на постоянное жительство в Якутск. Каждый год Иннокентий, получивший в 1850 году сан архиепископа, отправлялся с миссионерскими поездками по своему приходу. Только на Камчатке он был 4 раза, в одну из поездок решив вопрос о переносе храма из Лесной в Палану. Якутия, Приамурье, Колымский край, Курилы – ни один уголок огромной епархии не оставался без его внимания и участия: открывались новые храмы, назначались священники, издавались богослужебные книги, переведенные на якутский, корякский, тунгусский языки. Во время англо-русской войны был захвачен англичанами в плен, однако благодаря смиренному увещеванию был отпущен вместе с местным священником.
В 1868 году Иннокентий, чувствовавший, что силы его ослабевают, обратился в Синод с просьбой об отставке. Руководство приняло решение о назначении Иннокентия Вениаминова Московским митрополитом. Не изменяя своему обычаю, митрополит неоднократно объезжал храмы и монастыри своей епархии, размеры которой не в пример прошлым были значительно меньше. Его стараниями были созданы училище для девушек из духовного звания, иконописная школа, богадельня для бедных вдов и сирот. На протяжении десяти лет, до самого последнего дня Иннокентий Вениаминов нес свою службу, скончавшись на руках близких 31 марта 1879 года.
6 октября 1977 года решением Священного синода Иннокентий Вениаминов причислен к лику святых Русской православной церкви. Вспоминая труды этого поистине великого человека, его жизнь, посвященную служению вере и родной стране, нельзя не вспомнить и о его скромности – отвечая на похвалы его деяниям, он неизменно говорил: «Не мне принадлежит заслуга, со мною трудились многие. При мне это происходило, но устроялось волей Божией».
